Подарок судьбы - Страница 11

— Если тебе от этого станет легче, мы можем завтра же утром пройти осмотр у педиатра — просто чтобы убедиться, что все в порядке.

Мей взглянула на него с облегчением и благодарностью. Не в силах говорить, она просто кивнула, и слезы тут же заструились по щекам.

Эндрю хотел прикасаться к ней самым неподобающим образом! Но вместо этого поднялся и подошел к открытой двери балкона. Уперевшись ладонями в деревянную раму, он невидящим взглядом уставился перед собой. И раньше ему трудно было сдерживаться, но сейчас, когда Мей Поллард утратила всякую способность к обороне, он боялся окончательно потерять голову. Однако так или иначе, но он должен взять себя в руки. Она — только мать его сына, И ничего больше. И он заставит себя не думать о том, как она стала матерью его сына.

Где-то вдали слышалось тихое журчание разбрызгивателей, потом раздалась вечерняя песня малиновки. Эндрю наблюдал, как бледнеют краски на угасающем небе и пытался вынудить себя трезво взглянуть на вещи.

Они заключили перемирие несколько месяцев назад. Однако с рождением сына перемирие превратилось в нечто иное. Ребенок создавал новую форму близости между ними. Одно это уже было рискованно, но намного опаснее оказалась порожденная безмерной усталостью некоторая раскованность — взять хотя бы то, как Мей упала со смехом на подушки. Он никогда не подозревал об этой стороне ее натуры — и такая Мей обезоруживала его.

Эндрю смотрел вдаль до тех пор, пока не угас последний луч заката. Затем, устало проведя рукой по волосам, обернулся.

Картина, представшая его взору, была сродни неожиданному удару в грудь. Мей заснула, кормя ребенка. Малыш тоже спал, и струйка молока стекала из уголка его рта на гладкую кожу матери. Комната тонула в сумерках, только у дальнего конца дивана горела настольная лампа, мягко освещая лица обоих. Эта сцена потрясла его. Для того чтобы она навечно врезалась в его память, фотоаппарат был ни к чему. Засунув руки в карманы, Эндрю долго смотрел на них, затем подошел к дивану, испытывая странную пустоту под ложечкой. Очень осторожно он просунул руку под попку ребенка, а другой подхватил его под голову. Но когда начал поднимать легкого, как перышко, малыша, Мей вцепилась в его запястье. Приблизив к ней лицо, Эндрю встретился с ее враждебным взглядом.

— Все в порядке, — как можно мягче проговорил он. — Я возьму его.

Мгновение мать продолжала смотреть на него, затем ослабила хватку, позволив забрать ребенка, и устало смежила веки. И Эндрю понял, что она не могла оказать ему большего доверия.

Поездка к врачу оказалась пустой тратой времени. Ребенок проспал, как ангел, все это время, за исключением нескольких минут, пока его осматривали. Педиатр повторил все советы, содержавшиеся в книгах Мей, дал пару новых и прочел лекцию о причинах нервных срывов у молодых родителей. И о том, как плохо это сказывается на ребенке, особенно учитывая то, что Мей кормит его грудью.

Подавляя желание придушить доктора Стаббса, Эндрю спрашивал себя, случалось ли тому хоть раз в жизни провести пять минут наедине с плачущим ребенком. Он подозревал, что нет.

Единственным полезным выводом из поездки к врачу стал тот, что Мей нужна другая машина. Устанавливать и вновь вынимать детское сиденье из низкого спортивного автомобиля было сущей мукой. А его видавший виды пикап слишком грязен и побит для новорожденного. Нужно что-нибудь побольше и понадежнее. Например, вместительный автомобиль из тех, что прочны, как танк.

Они почти не разговаривали на обратном пути, за исключением спора о том, сколько делать отпечатков фотографий, на которых Эндрю собирался запечатлеть своего отпрыска. Как только они добрались до дома, Мей пошла в спальню переодеться и вернулась через несколько минут в джинсах и очередной просторной рубашке, с волосами, стянутыми в хвост.

Для визита к врачу она оделась безупречно, заплетя волосы в идеальную французскую косу. Прекрасно сшитый костюм дополняли со вкусом подобранные аксессуары. Мей просто излучала уверенность и достоинство. Эти качества и составляли ту Мей Поллард, которую он знал. Но когда она появилась в гостиной, одетая для того чтобы справляться с капризным ребенком, Эндрю впервые понял, что под показным великолепием скрывается совсем другая женщина.

Эта догадка так потрясла его, что пришлось выйти на балкон, чтобы преодолеть ошеломление. Проклятье, каким же дураком он был! И каким слепцом! Неудивительного, что настоящая мисс Мей Поллард от него ускользнула.

— Что бы ты хотел на ланч?

Эндрю повернулся не раньше, чем почувствовал, что лицо обрело бесстрастное выражение. Судя по тусклому взгляду, поездка к врачу отняла у Мей остатки сил. Несколько мгновений Эндрю смотрел на нее, а затем внезапно почувствовал необъяснимую злобу. Ей совершенно ни к чему было притворяться перед ним. Совершенно ни к чему!

— Я хотел бы, — бросил он, — чтобы ты растянулась в шезлонге, глотнула свежего воздуха и немного погрелась на солнышке. А о ланче позабочусь я сам.

Он поднял невообразимый шум и грохот в кухне, стараясь выпустить пар. Затем постарался быть честным с собой и додумать все до конца. Значит, он что-то не разглядел в ней раньше. Ну и что? Это ничего не меняет. Мей ясно дала понять, что с былыми отношениями покончено. И он не собирается больше подставлять свою шею.

Однако она могла бы прервать беременность, но не сделала этого. А теперь изо всех сил старается быть хорошей матерью. За одно это он должен быть благодарен ей. Но, едва придя к подобному заключению, Эндрю снова вернулся к отправной точке и стал спрашивать себя, что еще он упустил…